Оказывается, труднее всего рассказать о человеке, который был для тебя бесконечно дорог. Я не знаю, с чего начать, ведь память сохранила все истории, рассказанные моими дедом и отцом.

Вот один случай, который произошел с моим прадедом Сидорским Петром Владимировичем во время войны.

«Однажды я решил послать бойца в разведку, указал ему выгодный путь движения, предупредил о соблюдении дисциплины и предосторожности. Товарищ решил обмануть командира, не выполнил указаний, пошел по своему пути и набрел на фашистов, которые его задержали и принудили показать, где находятся остальные. Нестойкий солдат привел до 300-400 фашистов на место нашего расположения. Фашисты подняли шум, я скомандовал “К бою!” и открыл огонь из автомата. Несколько фашистов свалились на землю. Последними патронами я подстрелил еще одну гитлеровскую собаку, и в эту минуту был ранен вражеской пулей. Я хотел скрыться от фашистов, но при перебежке в другое место снова был ранен. Из последних сил вбежал в один дом и пробрался на крышу. Гитлеровцы искали меня, но не нашли. Только благодаря одной «хорошей» женщине, которая указала фашистам, где я, фашисты обнаружили меня и открыли огонь. Я снова получил ранения и свалился с крыши. Бессознательного, меня затащили в военный госпиталь. Пули были в ноге, руке и плечах. Меня бросили в камеру, приковали к койке, кроме того, возле дверей поставили одного своего бандита. Каморка длиной 2 метра, 1-1,5 метра ширины, в маленьком окошке больше железа, чем стекла. На соломе одеяло, наверное, с прошлого столетия, несколько миллионов вшей, на полу полметра сора. Ночи стояли тихие, и хорошо было слышно, как вскрикивали люди и после того гремели выстрелы. Еду в первые дни я получал «по больничному», одну морковку в день, в последние дни – ничего. По словам офицера, жить мне осталось два дня. Я решил погибнуть в схватке с фашистами. Ночью удалось вытащить гвоздь из окна, длиной около 8 см. Гвоздем разодрал себе правую руку, лежал и кричал фашисту, чтобы он дал мне воды, – тот не обращал внимания. Раны загноились и очень болели, я метался и кричал: «Дай мне воды!» Фашист раздобрился и зашел в камеру. Он заинтересовался раной и нагнулся посмотреть. Я ударил бандита гвоздем в голову, закрыл ему рот, его же кинжалом перерезал глотку, положил на свое место и накрыл одеялом, после чего закрыл двери на ключ и перешел в другую камеру. Другие фашисты смотрели через щель двери моей камеры и думали, что русский спит, а я гвоздем и кинжалом продолбил в стене щель для побега. Начал я вылезать из камеры, щель была узкая и длинная, вся кожа на мне была содрана, кровь лилась ручьем. Несмотря на все, мне удалось бежать. Сколько было радости, когда я добрался к своим. Жаль только было, что не мог сразу же пойти в бой».

Спустя некоторое время, набравшись сил, прадед опять ушел на фронт, и воевал храбро. За героизм и мужество в борьбе с врагами был награжден орденами и медалями, он трижды кавалер ордена Славы. Среди солдат, которые с гордостью за одержанную ими победу расписались на Рейхстаге, был и мой прадед – Сидорский Петр Владимирович.

Я испытываю огромную гордость за то, что его кровью и потом добыта победа над сильным врагом. Он умел прямо смотреть в глаза смертельной опасности, проявил высшую воинскую доблесть и героизм во имя Родины.

Наша семья помнит и чтит человека, который не жалел жизни, чтобы приблизить Победу.

В дни ее 65-летия я призываю всех вспомнить участников Великой Отечественной войны, поклониться им и сказать им большое спасибо.

Я благодарю своего деда и отца за помощь в написании этого материала.
Я была потрясена их рассказами о войне.
Ваша правнучка, внучка и дочь
Сидорская Марина Петровна,
2010 год.